АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Суицидология

В своем фундаментальном исследовании под назва­нием «Самоубийство. Социологический этюд» Дюркгейм следующим образом определил предмет своего анализа: «Самоубийством называется каждый смертный случай, который непосредственно или опосредованно является результатом положительного или отрицательного поступ­ка, совершенного самим пострадавшим, если этот послед­ний знал об ожидавших его результатах» {Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. М., 1990. С. 127). Положительным поступком он называет те действия по причинению себе физических повреждений, которые при­водят жертву к смерти, а отрицательным — пассивное поведение, способствующее собственной гибели, напри­мер, отказ покинуть горящий дом.

Дюркгейм анализирует огромное множество эмпири­ческих фактов, сопоставляет статистические данные раз­ных стран и регионов Европы. Его интересует динамика самоубийств в разные исторические эпохи, среди людей различных религиозных вероисповеданий.

Изучая зависимость самоубийств от исторических условий и социальных обстоятельств, Дюркгейм выде­ляет три их типа — эгоистические, альтруистические и аномийные. К эгоистическим самоубийствам он относит те случаи, когда определяющую роль играют сугубо лич­ные мотивы, а коллективные ценности, общественные приоритеты отступают на задний план перед приорите­тами индивидуального «эго». Самоубийства такого рода

•202

чаще всего свидетельствуют об утрате личностью проч­ных связей с социальным окружением. Ведущими при­чинами оказываются индивидуализм и самоизоляция личности от социального окружения. В наибольшей сте­пени «эгоистические самоубийства» распространены сре­ди работников умственного труда, интеллигенции. При­сущая части из них «социальная тоска» способна осла­бить привязанность к жизни, снизить сопротивляемость неблагоприятным обстоятельствам и превратить челове­ка в легкую добычу суицидных настроений.

Альтруистические самоубийства представляют со­бой в определенном смысле противоположность эгоис­тических самоубийств. Их основаниями являются не разрывы социальных связей между индивидуальным «я» и общественным окружением, а, напротив, проч­ная интегрированность в социальную группу, когда индивид и не пытается вообразить себя автономной, самодостаточной единицей. Не видя смысла жизни за пределами своей общности, он готов ради нее пожерт­вовать собой, собственной жизнью, если начинает по­нимать, что обременяет ее. Дюркгейм ставит в один ряд архаические обычаи ритуальных самосожжений жен на могилах мужей, самозаклания рабов после смерти хозяина, а также самоубийства бессильных стариков и безнадежных больных.

Альтруистические самоубийства сохранились и в со­временном обществе: они имеют место там, где импера­тивы корпоративной чести оказываются сильнее инстинк­та самосохранения. Так, сухопутный или морской офи­цер, имея возможность спастись, предпочитает погибнуть со своей частью, своим кораблем, чтобы сохранить офи­церскую честь.

Третьему виду самоубийств, которое Дюркгейм на­зывает аномийным, уделяется наибольшее внимание. Социолог считает его характерным проявлением кри­зисного состояния современного цивилизованного об­щества.

В условиях социальной аномии, когда кризис охва­тывает все сферы общественной жизни, экономику, поли­тику, области морально-правовой регуляции и нарушает­ся обычная сбалансированность в функционировании

социума, люди становятся более уязвимыми, утрачива­ют обычную устойчивость ценностных ориентации. Уве­личивающаяся пропасть между богатством и бедностью, невозможность успешно решать свои самые насущные проблемы, способствует росту числа самоубийств.

Для Дюркгейма в основании аномийного самоубий­ства лежит осознание неразрешимости противоречия между притязаниями индивида и невозможностью их реализации. Когда личность предоставлена самой себе, над ней не довлеют социальные императивы, она не ощущает себя частью целого и ее свобода не уравнове­шивается ни внешними, ни внутренними дисципли­нарными факторами, это создает «суицидогенную атмо­сферу».

Кроме социально-экономической аномии, Дюркгейм называет еще семейную аномию, когда дисциплинарно-уравновешивающие начала, сообщавшие семейному орга­низму устойчивость перед лицом жизненных проблем и испытаний, разрушаются, как это бывает, например, в преддверии или в результате развода. Развод способен привести к утрате душевной, психической уравновешен­ности и послужить причиной суицидной попытки. Муж­чины, в отличие от женщин, в большей степени подвер­жены аномийным самоубийствам такого рода.

Современные брачные отношения, предоставляющие значительную свободу обоим супругам, слабо справля­ются с функцией нормативного контроля над их страс­тями и потому чреваты легкими и многочисленными распадами семей. Прежние браки по принуждению были в этом отношении более жесткими, более прочными, и потому семейная аномия не служила распространенной причиной самоубийств.

Для Дюркгейма рост количества самоубийств в усло­виях аномии представляет собой проявление социаль­ной патологии, возникающей, в свою очередь, из-за не­достаточной интегрированности индивидов в коллектив­ное целое социальных общностей. В каждом конкретном обществе процент самоубийств представляет собой дос­таточно устойчивую величину, что является отражени­ем того состояния, в котором пребывают «коллективная душа», коллективное сознание и коллективное бессоз-

204*

нательное данной общности на данном этапе ее истори­ческого существования.

Определенное, не чрезмерное количество самоубийств — обязательная принадлежность цивилизованного обще­ства, одно из проявлений «коллективной печали», при­сущей общественным организмам. Люди никогда не су­ществовали в состоянии одной лишь беспримесной радо­сти. В их жизни всегда немало тяжелого, обманчивого или пустого, и коллективные чувства так или иначе отражают это обстоятельство: наряду с оптимистичес­кими умонастроениями в культурах и религиях мира, в философских и этических учениях всегда существо­вали и умонастроения меланхолического характера. В великих религиях цивилизованных народов эта экзи­стенциальная грусть и меланхолия проступают особен­но отчетливо. Немало исследователей склоняются к предположению, что увеличение числа самоубийств за последние столетия — закономерное явление, которое представляет собой плату народов за те блага, которые принесла с собой цивилизация. «Коллективная печаль» стала давать все более частые и сильные вспышки, со­провождающиеся тем, что философское осуждение жиз­ни переходит в практические суицидные попытки. А это уже проявления явной социальной патологии, с кото­рыми необходимо бороться. Но суровые репрессивные меры здесь неприменимы; общество не допустит их, поскольку жалость к жертве не позволяет общественно­му порицанию быть однозначно беспощадным. Кроме того, многие из суицидогенных настроений воспринима­ются общественной моралью терпимо и сочувственно. На фоне неприемлемости правовых санкций остаются только моральные наказания — лишение самоубийц по­гребальных почестей или лишение граждан, покушав­шихся на самоубийство, некоторых гражданских и по­литических прав.

К сожалению, религия в условиях современной ци­вилизации уже не наделяет людей достаточно сильным иммунитетом против самоубийств. Современная семья, подверженная множеству социальных болезней, тоже не может надежно препятствовать попыткам самоубийств. А государство, считает Дюркгейм, слишком тяжеловесно

и громоздко, чтобы адекватно реагировать на бесконеч ное разнообразие частных обстоятельств, порождающих суицидогенные ситуации. И все же выход существует. Дюркгеим видит его в самом широком и интенсивном развитии внегосударственных социальных форм меж­личностных коммуникаций на базе гражданского обще­ства. Разнообразные корпорации граждан способны быс­тро и эффективно реагировать на разнообразные колли­зии их внешней и внутренней жизни. Они позволяют индивидам не ощущать своей отчужденности и могут успешно подстраховывать от суицидных попыток. Кор­порации, союзы, клубы способны улаживать конфлик­ты, защищать права и свободы своих членов, оказывать дисциплинирующее воздействие на их сознание и пове­дение. Их коллективная воля, обладающая моральной властью, способна быть фактором поддержки духовного здоровья отдельных индивидов граждан и всего обще­ства в целом.

Социология религии.

В 1912 г. Дюркгеим выпустил в свет работу «Эле­ментарные формы религиозной жизни. Тотемическая си­стема в Австралии». Он руководствовался замыслом отыс­кать наиболее простую из всех существующих религий с тем, чтобы выявить в ней исходные элементы и структу­ры, которые сохраняются в качестве необходимого ядра во всех религиях цивилизованного общества. При этом Дюркгеим руководствовался двумя методологическими посылками: 1) это должна быть религия самого просто­го из всех существующих видов общества; 2) понять и истолковать эту религию следует из нее самой, а не из внешних по отношению к ней социальных факторов.

В глазах Дюркгейма каждый религиозный феномен заслуживает внимания со стороны социологии как кон­кретный социальный факт. Всю религию в целом также следует рассматривать как социальный факт, т. е. нечто объективно существующее в обществе, независимое от индивидов, обладающее по отношению к ним принуди­тельной силой и несущее в себе начала общественной солидарности. Вся совокупность социальных фактов под­разделяется на две сферы практически-духовной жиз-

•206

ни — сакральную и профанную. Вокруг фактов, имею­щих сакральный характер, образуется система верова­ний, складываются обычаи и ритуалы, объединяющие людей в специфическую общность, именуемую церко­вью. Сакральное обладает статусом неприкосновеннос­ти, моральным авторитетом и властью, является объек­том поклонения и любви, способно принуждать индиви­дов к определенным формам социального поведения. Предметы, окруженные ореолом сакральности, предста­ют в массовом сознании как символы социального едине­ния. В условиях современной цивилизации религиозно-сакральный дух проникает в структуры национального и политического сознания. Он сообщает политическим символам возвышенное содержание, поднимает их над конъюнктурной прагматикой обычной политической борьбы и ее корпоративными интересами.

Сфера профанного включает в себя повседневную жизнь индивидов с их обычными занятиями и мелкой житейской суетой, в которой они стремятся удовлетво­рить свои эгоистические наклонности и частные интере­сы. Важнейшая из функций религии заключается в ее способности культивировать начала общественной соли­дарности, укреплять духовно-практические связи меж­ду людьми, развивать в них способность к самодисцип­лине (послушанию), готовность к единению, стремление хранить и беречь унаследованный духовный опыт, бу­дить социальный энтузиазм, позволяющий жаждать до­стижения возвышенных целей.

Общие верования и жизненные ориентации, окра­шенные в религиозные тона, объединяют людей духовно и практически, сплачивают их, обеспечивают функцио­нирование общества как целостного социального орга­низма. Разветвленная система религиозных ценностей и норм позволяет этому организму сохранять динамичес­кое равновесие, противодействовать различным деструк­тивным тенденциям. Другая функция заключается в том, что религия стимулирует духовно-практическую жизнь людей, указывает на идеалы, движение к которым сооб­щает индивидуальному и общественному существованию -возвышенный смысл и тем самым обеспечивает поступа­тельную динамику социального развития.

• 207 •

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 513 | Нарушение авторских прав