25-летний мужчина был госпитализирован с кетоацидозом, возникшим из-за сахарного диабета I типа. После стабилизации его состояния в отделении интенсивной терапии он был переведен в соматическое отделение, где были предприняты первые шаги по его обучению и информированию о ходе лечения. Пациент был испуган перспективой инъекций инсулина и категорически отказывался от них за исключением первых дней пребывания в отделении. Была назначена консультация психиатра, так как терапевт полагал, что больной не готов следовать его рекомендациям и требуется немедленный перевод больного в психиатрическое отделение. Пациент, согласно наблюдениям медперсонала, имел в течение нескольких месяцев до госпитализации выраженные признаки диабета, но отказывался обращаться за помощью. В анамнезе у больного была госпитализация по поводу психотического расстройства, и он вел маргинальный образ жизни в обществе. У него была хорошая семья, но он не мог содержать себя.
Психиатр обнаружил, что больной напряжен и напуган, но не страдает каким-либо психотическим или депрессивным расстройством. Он отрицал свое заболевание диабетом до самого момента госпитализации, где сделал первые шаги к принятию необходимости приема инсулина. Во время консультации он спрашивал о течении диабета, какое лечение обычно
X. Консультативная психиатрия
назначается, и выразил некоторый оптимизм, так как, с его слов, он уже делал себе одну инъекцию. Пациент хотел от персонала дать ему больше времени, чтобы привыкнуть к мысли, что ему необходимы постоянные инъекции. Психиатр ответил на все вопросы больного, предложил обсудить проблемы лечения более подробно с персоналом, а персоналу сообщил, что больной приходит к пониманию необходимости лечения инсулином. Психиатр не нашел нужным переводить больного в психиатрическое отделение и предложил медицинскому персоналу дать больному несколько дней, чтобы он получил возможность прийти к полному осознанию своего диагноза. Во время последующих наблюдений психиатр дал возможность больному свободно высказывать мнения о своей ситуации.
Через несколько дней пациент согласился с двукратным ежедневным введением инсулина и начал обучение самостоятельным инъекциям и мониторингу своего состояния. После выписки он самостоятельно делал себе уколы. Страхи пациента исчезли по мере понимания актуальной необходимости лечения диабета. Он принял рекомендуемое лечение без конфронтации с медперсоналом. По существу, болезнь создала конфликт и персонал — будучи уже готовым начать лечение в весьма конфликтной манере — все же обратился за помощью к эксперту.
назначается, и выразил некоторый оптимизм, так как, с его слов, он уже делал себе одну инъекцию. Пациент хотел от персонала дать ему больше времени, чтобы привыкнуть к мысли, что ему необходимы постоянные инъекции. Психиатр ответил на все вопросы больного, предложил обсудить проблемы лечения более подробно с персоналом, а персоналу сообщил, что больной приходит к пониманию необходимости лечения инсулином. Психиатр не нашел нужным переводить больного в психиатрическое отделение и предложил медицинскому персоналу дать больному несколько дней, чтобы он получил возможность прийти к полному осознанию своего диагноза. Во время последующих наблюдений психиатр дал возможность больному свободно высказывать мнения о своей ситуации.